Из воспоминаний В.И.Лебединского

  "Первый класс прошел нормально, а потом началась Великая Отечественная, школу закрыли под какие-то военные нужды, а нас перевели в дом на Крестьянской улице, над прудом. Там было тепло и тесно – две комнаты, заставленные партами так, что приходилось перебираться через них, чтобы сесть. Однако на дисциплине это не сказывалось.

Из этой осени в памяти – ноябрьские дни 41-го года, мимо школы идут пешком москвичи по Каширскому шоссе (шоссе сплошь в людях – лента темного цвета), и женщина спрашивает бабушку: «Далеко ли до Каширы?».

Все это воспринималось эпизодами: бомбежка 22 июля ( бомбы упали в пруд, у ближней Миловиды, на большом газоне, зажигалки упали на элеватор) мы шли в это время на 1-й этаж – наше бомбоубежище, и воздушной волной, существенно ослабленной, меня швырнуло на лестнице на стену.

Потом в бомбоубежище я таскал с собой большой осколок бомбы, да и из парка несли деревья, порубленные при взрывах. В ту зиму (или позднюю осень) была возможность получить «боевое» ранение: на Крестьянской улице нашли по дороге в школу какую-то интересную красно-желтую трубочку, положили на булыжник и, все-таки с осторожностью стали бросать в нее камни. Кончилось все тем, что шедший на службу милиционер (райотдел был на Советской, где сейчас конюшни) нас троих разогнал, а трубку унес. Это был запал от лимонки.

Не всегда это так кончалось. В следующем году взрослые ребята из Дворца отыскали в парке противопехотную мину и хотели ею выкочевать дерево, росшее в Белом Дворце. Выползая из башни, парень задел шнурок, и ему разорворотило голову.

Таких находок было много – ведь в парке постоянно (до 43г.) маршировали какие-то воинские части, на большой поляне вручались знамена, однажды видел какого-то французкого офицера рядом с командованием. А мы, пацаны, все это впитывали. Для достатка питания вскапывали поля возле парка (морковь, капуста, турнепс). Охрана была к нам благосклонна – не била нас, за уши не драла, если ничего не было. А если было, то мы убегали.

Зимой 41-го помогла пшеница горелая с элеватора – по дешевке продавали ее в Царицыне. Зато по весне в парке беспрепятственно собирали крапиву для щей (+яйцо, купленное на рынке). Конечно, было голодно, но ведь выжили."